Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Страница 83

Поклеп, не помещавшийся в узком проходе, бегал за спиной дам, размахивая руками.

– Сам тытыхс пробовали? А самтытакойус? – подсказывал он.

– Бесполезно! На него не действует никакая магия! Он только впитывает наши силы! – хмуро отвечала Великая Зуби.

– Не верю! Не существует лопухоида или мага, на которого бы они не действовали!

– Мага и лопухоида – да, – таинственно отвечала Медузия.

Поклеп не понял намека, хотя он был очень прозрачен.

– Ерунда! Это Древнирово подземелье ослабляет атакующую магию! Тут надо что-нибудь попроще… Что-нибудь сильное и совсем элементарное, как правый прямой. Я вам это докажу! – заявил Поклеп.

Отодвинув Великую Зуби локтем, Поклеп пустил в карлика Трых ты-ты-ты-ты-тыхсом. Карлик, ухмыляясь, поймал раскаленную добела искру в горсть (Зуби тихо охнула) и бросил ее в Поклепа. Завуча щелкнуло по лбу, и он неподвижно растянулся на полу. Ягге поспешно склонилась над ним и зацокала языком.

– Ничего, кость крепкая… жить будет… – сказала она, смазывая чем-то ожог.

В этот момент с заветной тетрадочкой проклятий под мышкой появился джинн Абдулла. Размяв пальцы с нетерпением скрипача, он торопливо пролистал тетрадь.

– Ну-с… Дрожи, несчастный! – пробормотал он.

Карлик послушно застучал зубами.

– Так? Или еще громче? Ты давай командуй! – спросил он.

Абдулла вскинул прозрачные руки, смахнул с подбородка сползший глаз и начал читать что-то бесконечно длинное, в томных стихах. Карлик умильно слушал, положив подбородок на руки.

– Это ж надо сделать из скромного романса на стихи Тютчева такое уродство! Прямо душа радуется! Обокрали великого пиита, можно сказать, на корню! – с радостным удивлением внезапно сказал он, обращаясь к преподавателям.

Услышав такое, Абдулла от злости подпрыгнул, сбился и… вынужден был читать заклинание заново.

– Ну уж нет, увольте! Второй раз я слушать не буду! Мы так не договаривались! – отказался маленький человечек и махнул рукой, на которой поблескивал перстень Зербагана.

Тетрадь Абдуллы вспыхнула и в одно мгновение прогорела дотла, опалив пальцы. Джинн горестно застонал. Академик отвернулся. Он отозвал Медузию и негромко сказал ей что-то. Она ответила. Оба говорили озабоченно и, как показалось Тане, безнадежно.

– Ничего, – разобрала Таня.

– Но если так, то…

– Я не знаю, как ему помешать. Разве только вызвать… но у нас слишком мало времени…

Внезапно карлик издал торжествующий возглас. Сумка, лежащая в круге, шевельнулась. Тангро просыпался. Еще минута – и он вылезет. Преподаватели засуетились. Ощутив, что кто-то коснулся рукой его плеча, академик обернулся и увидел Ваньку Валялкина.

– Что ты хочешь? – спросил он.

– Я знаю, что нужно сделать!

Академик с досадой отмахнулся:

– Да что тут сделаешь? Послушай, не мог бы ты…

Ванька не стал дослушивать. Оставив Сарданапала, он подошел к порогу комнаты, глубоко вдохнул и сделал шаг. Он ощутил, как властная преграда вначале отстранила его, а затем неохотно пропустила.

– Что ты делаешь? Не смей! – крикнула Ягге, однако было уже поздно.

Ванька шагнул в комнату, и сразу же все посторонние голоса исчезли для него. Остались лишь они двое – он и странный карлик, нетерпеливо поглядывавший то на Ваньку, то на рюкзак с Тангро, последним пелопоннесским драконом.

Ванька смотрел на карлика. Коротконогого, пожилого, с красными, горевшими в полутьме глазами и оскаленными зубами. Седая шерсть на ушах кучерявилась, отличаясь по цвету от остальной шевелюры. Ванька смотрел на него и почему-то то, что он видел, казалось ему не истинной сущностью, а маской, натянутой поверх… поверх чего-то иного.

Ощутив настойчивый интерес к своей персоне, карлик, кривляясь, вскочил с табурета. Он протянул руку с длинными желтыми ногтями и небрежно царапнул воздух. И хотя он не коснулся Ваньки, тот ощутил, что бесцеремонные пальцы раздирают ему грудь, точно пытаясь извлечь что-то.

– Кто у нас тут? О, мальчик-маг, хранитель дракона! Решил заглянуть в гости? Чем порадуешь? Дрыгусом-брыгусом или… о нет!.. Искрисом фронтисом? – с издевкой воскликнул карлик.

– НЕТ. Я ИЗГОНЯЮ ТЕБЯ СИЛОЙ НЕПРОДАННОГО ЭЙДОСА! – произнес Ванька по наитию, которое с каждым мгновением перерастало в уверенность.

– Что ты сказал? Силой чего? – спросил карлик страшным голосом. И хотя голос его не был громким, все внутри Ваньки содрогнулось, точно кто-то ударил в гулкий колокол.

– Силой моей человеческой души… Души не мага – человека! – спокойно повторил Ванька.

Карлик рванулся к нему, но застыл, стирая в порошок острые зубы. Неведомая сила отбросила его от Ваньки. Карлик стоял, тяжело дыша. Лицо его желтело. Из прокушенной губы текла зеленоватая, светящаяся кровь.

– Я сейчас тебя уничтожу! Защищайся! Используй магию! Ставь блоки! – прошипел он.

– Нет, никакой магии… – сказал Ванька. – Чтобы изгнать тебя, мне не нужен даже перстень. Смотри!

Таня не верила глазам. Ванька скрутил с пальца кольцо и небрежно отбросил. Карлик попятился. Незримая сила оттеснила его еще дальше к стене. Похоже, без магического кольца Ванька стал только сильнее.

– Властью свободного эйдоса я приказываю тебе сбросить личину! Стань таким, каков ты есть! – произнес Ванька все с той же уверенностью.

Карлик содрогнулся, закричал, схватился за лицо. Пепельная кожа, редкие волосы, мохнатые уши – все исчезло. Остались лишь красные, горящие, как угли, глаза. Видно, они были его собственными. Минуту спустя рядом с Ванькой, закрываясь руками, дрожало горбатое, жалкое, ненавидящее все на свете существо. На шее у него покачивалась на цепочке длинная серебристая сосулька.